Волошин: Россия заговорила языком ультиматумов по Донбассу и напрашивается на «принуждение к миру»

Минский формат «затормозил», поэтому одним из действенных вариантов для достижения мирного урегулирования ситуации на Донбассе сейчас является введение миротворцев на территорию Украины. Однако есть несколько вариантов, какой именно будет миссия.

Об этом в интервью OBOZREVATEL рассказал военный эксперт, участник миротворческих миссий ООН и операций многонациональных коалиционных сил в разных странах Владислав Волошин.

– В последнее время снова всплыла тема о миротворцах ООН на Донбассе. Вице-премьер-министр – министр по вопросам временно оккупированных территорий Украины Алексей Резников предположил, что вопрос миротворческой миссии на Донбассе может быть внесен в повестку дня саммита лидеров стран «нормандской четверки».

– Введение миротворцев в каких бы то ни было форматах ускорит процесс именно мирного урегулирования ситуации, которая сегодня сложилась на Донбассе. Россия начала разговаривать языком ультиматумов, она требует на своих условиях изменений в нашем законодательстве по местным выборам.

Украинское общество это не примет, так же, как и амнистию боевиков – будет просто буря. Поэтому минский формат откровенно затормозил и уже более месяца нет никаких подвижек.

Советники в нормандском формате тоже очень туго работают. Нет продвижения и в процессе обмена заложниками, в других важных вопросах урегулирования. Потому введение миротворцев не является панацеей, но одним из вариантов, как изменить сложившуюся ситуацию.

Такие решения (о введении миротворцев. – Ред.) идут через Совет безопасности ООН.

– Однако Россия является членом Совбеза.

– От этого сейчас никуда не деться. Да, Россия может вынести на рассмотрение свои предложения, а также заблокировать или затормозить введение миротворцев на территорию Украины, но тогда будет видно, кто по-настоящему не заинтересован в наступлении мира.

– Ключевые разногласия в этом вопросе: Украина настаивает на присутствии миротворцев на всей территории Донбасса, в том числе и на оккупированной части вплоть до границы с Россией. А вот РФ ведет речь о присутствии миротворцев исключительно на линии разграничения. Какие риски для нас в случае второго варианта?

– Украина должна пригласить миротворцев и все стороны конфликта должны дать согласие на работу миссии – без этого «голубые каски» не начнут работу. И тут получается нюанс: если Россия будет против, то станет по сути признана участником конфликта. А если мы пойдем на получение формального согласия так называемых ДНР/ЛНР, то это станет их легитимизацией. В то же время согласие сторон конфликта не требуется для миссий под эгидой Евросоюза.

Если же говорим о миротворцах ООН, то Совет безопасности организации должен изучить ситуацию и внести ясность, какой будет формула введения миротворцев и в какой форме это будет проходить. То есть, дать миссии так называемый мандат, какие миротворцы и что они будут делать.

Конечно же, будут учитываться мнения Украины, России, различных международных экспертов по безопасности. Возьмут опыт предыдущих миротворческих миссий.

Линия разграничения с ОРДЛО сегодня имеет протяженность чуть более 400 км. Перекрыв миротворцами или международными силами эту линию, будет ли это приближать к миру и стабилизации в регионе – огромнейший вопрос.

Мое мнение – нет, потому что никогда миротворцы не могли остановить пылающий конфликт. Исключением была Босния, но и там у миротворцев ООН получилось принудить к миру только после поддержки НАТО и серьезных боевых действий.

Так что не лучшая практика – становиться между двумя враждующими сторонами. Остановить обстрелы вряд ли получится.

Важно, чтобы во время миротворческой операции миссия работала на определенной территории и приводила враждующие стороны к мирному урегулированию конфликта. Но Россия, предлагая вариант миротворцев вдоль линии разграничения с ОРДЛО, «удачно» забывает свои действия.

Когда она заводила свои «миротворческие миссии» под эгидой стран СНГ, например, в Приднестровье, то эти «миротворцы» не становились между враждующими сторонами – они брали под контроль какую-то территорию, какой-то сектор, делали там зону безопасности и только после этого «миссия» работала.

– Как видно по ситуации с Абхазией, Приднестровьем, итог – замороженные на долгие годы конфликты.

– Абсолютно верно. Большое количество подобных миссий в мире, несмотря на то, что останавливают кровопролитие, не решают вопрос урегулирования ситуации, а даже наоборот.

И получаются такие зоны замороженных конфликтов – особенно там, где присутствует Россия. Там, где она предлагает свои форматы. Думаю, что Совбез ООН это прекрасно понимает.

Отмечу, что вопрос о введении миротворцев в Украину возник не сегодня. Он довольно активно обсуждался и прорабатывался, когда еще с российской стороны «присутствовал» Владислав Сурков, а с американской – Курт Волкер. Были некоторые подвижки в этом вопросе, обсуждался даже национальный состав.

Мы вот говорим о миротворцах ООН, но в мире есть и другие организации, которые тоже занимаются вопросами безопасности и урегулирования конфликтов. В частности, это ОБСЕ, это Европейский Союз, которые тоже проводят свои операции, которые приводят к стабилизации.

– Вот Алексей Резников как раз в июле упоминал о том, что Украина «изучает беспрецедентную возможность мандата ОБСЕ». Что ОБСЕ имеет право вводить своих миротворцев, но никогда в жизни этого не делала.

– Резников имел ввиду военный контингент, но наблюдателей тоже можем называть миротворцами. Сегодня в Украине есть две миссии ОБСЕ, которые работают именно по конфликту на украинском Донбассе. О расширении функций и возможностей одной из них как раз и вели в свое время речь Волкер и Сурков – о ее работе на неконтролируемых участках границы Украины и России.

– Но все зависит от формата миссии. Тот же Резников упомянул «установление мира или поддержание мира».

– Опять же, как я уже говорил, есть миссии ООН, а есть операции Евросоюза. ЕС имеет свои вооруженные силы быстрого реагирования и тоже проводил операции, которые с натяжкой можно назвать стабилизационными – военные операции для установления мира.

Говоря о подобном применительно к Донбассу, если обострятся боевые действия, то, конечно же, миссия не может быть стабилизационной, а будет более жёсткой. Принуждение к миру – тоже есть такой формат. А Россия напрашивается на это.

– Каким образом решается, представители каких стран будут участниками миссии?

– Совбез ООН, создавая какую-либо миссию, обращается к странам- контрибьюторам безопасности – что они могут дать для этой миссии? Какое финансирование, материальные средства, наблюдателей, полицейских и так далее. Но главное – вооруженные контингенты, это основной силовой компонент всех миротворческих миссий.

Обсуждая такой щепетильный вопрос, конечно же, учитываются политические нюансы того или иного конфликта. Если у Украины и России существует конфликт, то ООН будет против чтобы в этих миротворческих силах были представители данных стран.

Также учитывается, какие страны являются союзниками участников конфликта, какие находятся в геополитической сфере влияния и так далее.

Например, Россия является членом нескольких организаций, которые тоже пытаются заниматься безопасностью – например, Организации Договора о коллективной безопасности. И страны-участники ОДКБ будут иметь меньше шансов для участия в миротворческой миссии ООН, чем страны, которые являются нейтральными.

– Ранее обсуждалось и участие беларусов в миротворческой миссии на Донбассе.

– Да, Курт Волкер заявлял, что в миссии возможно участие шести стран, среди них была и Беларусь. Александр Лукашенко уверил, что Беларусь «даст» миротворческой миссии ООН определённое количество своих военных и выделит средства для ее проведения.

Не имея опыта, белорусы активно пыталась научиться быть миротворцами. А на украинском Донбассе, как думал Лукашенко, будет очень хорошая школа.

На данный момент взаимоотношения между Украиной и Беларусью складываются довольно непростые. Думаю, что Украина выступит против того, чтобы ближайший соратник России направлял сюда своих миротворцев.