Климкин: Путин устроил Зеленскому тест и будет увеличивать цену прекращения огня на Донбассе

Президент РФ Владимир Путин может согласиться на участие в саммите в «нормандском формате», чтобы ослабить политический и моральный прессинг Запада, но прорывных решений в вопросе Донбасса принято не будет.

Накануне местных выборов в Украине Кремль повышает цену прекращения огня на Донбассе и устроил своеобразный тест президенту страны, который, в свою очередь, должен в ближайшие недели продемонстрировать, что способен вести собственную игру. Об этом в эфире телеканала Obozrevatel TV рассказал экс-министр иностранных дел Украины Павел Климкин.

– Президент Владимир Зеленский оптимистично настроен – он сказал, что вскоре должен состояться саммит в «нормандском формате». Как встреча, которая состоялась в Берлине 11 сентября, может повлиять на подготовку встречи глав государств?

– Я думаю, что Путин пойдет на саммит, если это будет ему выгодно. Так много всего происходит – и Беларусь, и отравление Навального. Путин находится под прессингом. Это прессинг политический, но также это прессинг эмоциональный.

Для того чтобы сделать этот прессинг меньшим, возможно, он пойдет на какие-то контакты в «нормандском формате». Для него также критично понять, кто будет в Белом доме в начале следующего года.

Поэтому считаю, что вероятность «нормандского саммита» есть, но она пока достаточно мала.

– Мы можем говорить, что встреча состоится в течение ближайших двух месяцев, до выборов в Соединенных Штатах?

– На фоне тех событий, которые происходят, я этого не исключаю, но скорее настроен скептически. Если это произойдет, я скептически отношусь относительно возможных прорывных результатов, поскольку Путин прекрасно понимает, что договариваться придется с будущей администрацией США.

И неважно, будет это Трамп-2 или Байден-1. Все равно критическую роль – и санкционного, и политического, и другого давления – играют именно США. Без них в данном случае продвижение невозможно. Точка. Это очень просто.

– Какие уже сейчас болевые точки для Кремля на этих переговорах можно озвучить? Наши мы знаем, ведь Россия настаивает на особом статусе для Донбасса, на имплементации формулы Штайнмайера. Насколько РФ будет давить на нас по этим двум пунктам и есть ли чем нам ответить?

– То, что происходило пару дней назад с угрозами со стороны Пушилина, эта инспекция, которая была согласована на территории, контролируемой нами – это больше, чем банальная провокация. Меня часто спрашивали журналисты – какие будут обстрелы, какие будут провокации.

Вот вам классическая провокация, которая является, если хотите, провокацией нового типа.

Я думаю, что Россия будет говорить: вы хотите прекращения огня? Для вас это важно, в том числе, в контексте местных выборов? Для вас важна «нормандская» встреча в контексте местных выборов? Идите на дальнейшие уступки.

Я думаю, Козак попытается предложить логику, которая сегодня выгодна Кремлю и Путину.

– Болевые точки Кремля мы можем сейчас определить? Ведь Россия хочет, чтобы мы вели переговоры напрямую с Донецком и Луганском, они вышли на уровень ОБСЕ в качестве третьей стороны, которая не участвует, которая только наблюдает.

– Вся логика этой провокации – сделать Донецк и Луганск фактически стороной процесса. Сделать его стороной процесса в плане безопасности, а безопасность абсолютно критична. Сначала начинаем разговор по вопросам безопасности, затем Кремль додавит по поводу их признания, легитимизации, а затем – начало федерализации.

Стратегия абсолютно никак не изменилась.

– Нам есть чем ответить?

– Конечно. Я считаю, что с самого начала было нужно очень четко сказать: вы угрожаете обстрелами, мы четко ответим. Причем ответим абсолютно решительно. И если что-то такое, то в этом будет виновата Россия и никто другой. Это нужно было бы коммуницировать нашим друзьям, причем в режиме реального времени, а не собирать какие-то ТКГ и вести долгие разговоры, которые реально закончились уступками. Для меня они как разрыв мозга.

Мы показали свою слабость. А Кремль всегда очень хорошо этим пользуется. Эту проверку мы не прошли.

Я очень надеюсь, что мы поставим «стоп» и больше ни единого, даже малейшего шага или шажка в этом направлении не сделаем. Поскольку Кремль на самом деле работает на внутреннюю дестабилизацию.

Недавно у меня были разговоры с немецкими друзьями, известными немецкими экспертами. У них на самом деле один вопрос: как ты думаешь, Путин сегодня считает Владимира Зеленского договороспособным или нет? С чего нам исходить?

После таких уступок такие разговоры тоже начинаются. Поэтому, думаю, с такими уступками нужно завершать. Поставить большую жирную точку и вести себя соответствующим образом.

– Какой ответ вы дали на вопрос, который был адресован вам? Путин считает Зеленского договороспособным?

– Мой ответ был очень прост. Я сказал, что это зависит от поведения Владимира Зеленского в ближайшие недели. Если Зеленский перед местными выборами покажет, что он готов отвечать на повышение ставок, он реально готов начинать играть свою игру, в том числе перед изменениями в Соединенных Штатах, что он готов очень тесно работать с нашими партнерами, тогда у него есть шанс, что Путин будет его воспринимать. Если нет, то, соответственно, нет.

– К провокациям на Донбассе. Восемь противотанковых мин зафиксировали наблюдатели ОБСЕ близ населенного пункта Веселая Гора. Предварительно, они принадлежат вооруженным формированием РФ. Украинская сторона СЦКК заявляет о несоблюдении Минских договоренностей и дополнительных договоренностей, достигнутых в рамках ТКГ. Господин Павел, если эта встреча будет неуспешной для Кремля, каких дальнейших шагов от них ждать на линии разграничения?

– Я считаю, что шагов можно ожидать не только на линии разграничения. Шагов можно ожидать и на административной границе с оккупированным Крымом. Можно ожидать других шагов. Можно ожидать, в первую очередь, шагов по дестабилизации перед местными выборами.

То, о чем вы только что говорили – мины – этого будет больше и больше. Я думаю, Кремль очень последовательно будет увеличивать цену прекращении огня для Владимира Зеленского.

Нужно будет определиться, какую позицию занять. И эту позицию нужно будет занять в ближайшие недели.

– Это тест для Владимира Зеленского на гибкость? Где его решимость и устойчивую позицию можно «прогнуть»? Где слабое место, туда и будут давить.

– Давить будут везде. Но по тесту – 100%. Назовите его тестом на гибкость, как угодно. Но это именно тест. И таких тестов в ближайшие дни и недели будет очень много.

Они будут не только на Донбассе. Они будут с точки зрения каких-то общественных эмоциональных взрывов. На самом деле Москва это очень хорошо делает.

– Напомним одну из недавних цитат Владимира Зеленского. Он надеется, что вторая встреча в «нормандском формате» – если считать первой парижскую встречу – может привести к окончанию войны в Донбассе. Как думаете, насколько это может соответствовать действительности?

– Это примерно то же, что сказать: давайте прекратим стрелять, и шансов на победу будет больше.

До первой встречи в Париже, за которой мы все наблюдали, были очень важны для каждого из нас масштабные обмены. Теперь можно пожать руку Олегу Сенцов, Саше Кольченко, Владимиру Балуху, которому мы все желаем скорейшего выздоровления. И еще много вещей.

А что после первой встречи из важных для всех украинцев вещей? Если мы сейчас выйдем на улицы Киева и спросим, что было сделано, все скажут: обмены. А что после первой встречи? Никто из украинцев вам на самом деле не скажет.

– Но мы можем напомнить, что произошло. Украина взяла на себя обязательства имплементации формулы Штайнмайера и особый статус Донбасса. Это те «домашние задания», которые, очевидно, на следующем саммите будут подниматься. И мы их не выполняем.

– Мы их по определению не можем выполнить. Если формула Штайнмайера выдернута из общей логики, это чистый маразм. Она не просто вредна – она вообще не имеет смысла. Она имеет смысл только как часть общей дорожной карты. Кремль категорически от этого отказывается.

А относительно особого статуса – мы же прекрасно понимаем, что оккупированный Донбасс сегодня на завтра в украинскую реальность не перезагрузится. Поэтому, конечно, какие-то переходные моменты должны быть. Но особый статус, как этого хочет Москва – это реально начало процесса федерализации и конец украинской государственности. Никто на это не пойдет.

А теперь представьте, что будет обсуждаться и какие прорывы могут быть достигнуты на второй встрече. На самом деле, вопрос риторический.