Главнокомандующий ВСУ Хомчак: сначала Россия должна ответить за все преступления

Вооруженная агрессия Российской Федерации подтолкнула Украину к осознанию необходимости радикальных изменений. В первую очередь – в армии. Но год за годом война вносила свои коррективы.

Во второй части интервью OBOZREVATEL Главнокомандующий ВСУ генерал-полковник Руслан Хомчак рассказал о том, что нужно изменить в армии, какую поддержку Вооруженные силы получают от НАТО, за что должна ответить Россия и как погиб разведчик Ярослав Журавель, чья смерть в «серой зоне» потрясла украинцев.

О реформировании ВСУ и стандартах НАТО

– Слово «реформы» многими украинцами сегодня воспринимается, как ругательство: изменения даются с трудом, слишком много препятствий и много лиц, заинтересованных в сохранении определенного «порядка». Чем реально могут ныне похвастаться наши Вооруженные силы?

– Так как я Главнокомандующий Вооруженных сил, для меня реформа – это в первую очередь кардинальные изменения в ВСУ, которые должны нас приблизить к цели и сделать совместимыми с нашими партнерами, с которыми мы хотим сотрудничать и с которыми есть будущее – для развития, для существования, для всего.

Слово «реформы» вызывает негативные ассоциации у людей наверное потому, что в течение последних 28 с лишним лет Украина проводила очень много реформ, которые не закончены.

Если говорить о Вооруженных силах, то, начав проводить реформу, мы точно знаем, что хотим и знаем, для чего мы это делаем.

Вооруженные силы должны стать адекватными вызовам национальной безопасности, которые сегодня стоят перед Украиной. Самое главное – перед вооруженной агрессией со стороны России. Ведь именно армия в первую очередь является гарантом суверенитета, независимости и территориальной целостности Украины.

2014-й год стал «моментом истины» для страны, для Вооруженных сил, для каждого офицера, для каждого солдата и для каждого украинца. Война подтолкнула нас к радикальным изменениям.

– А что необходимо для реформирования по стандартам НАТО?

– Для успешного внедрения реформ на основе стандартов НАТО необходимо наращивание оперативных, боевых, специальных возможностей ВСУ, которые позволят дать не просто достойный отпор агрессору, но и нанести такой уровень потерь, после которого любая агрессия будет нецелесообразной.

А достижение военных критериев, необходимых для вступления в НАТО, будет способствовать получению нашим государством статуса полноправного члена евроатлантического сообщества и системы коллективной безопасности.

– Есть ли четкие сроки, когда армия должна полностью перейти на новые стандарты?

– «Стандарты НАТО» – это не перечень обязательных документов, разработанных раз и навсегда. Альянс вместе с вооруженными силами государств, входящих в него, постоянно меняется, также меняются и стандарты. Однако неизменной является необходимость обеспечения такого уровня совместимости, который позволит эффективно применять многонациональные группировки войск (сил), состоящие из военных формирований государств-членов НАТО.

Каждое государство индивидуально решает, каким образом достичь необходимого уровня совместимости. Тут учитывается много факторов, национальные традиции и менталитет, текущее состояние вооруженных сил разных стран и так далее.

Такой подход используется и в наших Вооруженных Силах. И он заключается не в безусловном принятии к исполнению всех стандартов НАТО, а в адаптации национальных документов до уровня, который обеспечит достижение совместимости как штабных процедур, так и непосредственно действий на поле боя.

С приобретением и поддержанием определенных возможностей, необходимых для обеспечения совместимости, мы приближаемся к цели. Поэтому жестких сроков перехода всех украинских войск на стандарты НАТО не существует. Но внедрение этих стандартов – одно из ключевых направлений, которое позволит нашим Вооруженным Силам окончательно преодолеть остатки советской системы функционирования и выйти на уровень способности отвечать на современные угрозы.

О поддержке Альянсом украинской армии

– В 2020 году Североатлантический Альянс признал Украину членом Программы расширенных возможностей НАТО. Какую поддержку получает наша армия?

– Поддержка идет по нескольким направлениям. Первое – это консультативно-совещательная помощь. Несмотря на то, что сотрудничество с НАТО началось еще в 2004 году, через 10 лет – с началом вооруженной агрессии России против Украины – Альянс принял решение об усилении совещательной помощи, направленной на: а) укрепление обороноспособности ВСУ и других военных формирований; б) продолжение реформирования составляющих сектора безопасности и обороны.

Сегодня в органах военного управления работают советники из государств-членов НАТО по ключевым направлениям реформирования ВСУ. Одна из главных задач советников – помощь в разработке положений руководящих документов на основе стандартов НАТО, а также содействие в выполнении задач, достижении Целей партнерства в рамках Процесса планирования и оценки сил.

Для оказания консультационной помощи руководящему составу Министерства обороны и Генерального штаба ВСУ сегодня успешно работает группа стратегических советников высокого уровня.

– Это представители каких стран?

– Представители от шести стран: США, Германии, Великобритании, Канады, Литвы и Польши.

Также масштабной и эффективной является работа иностранных инструкторов непосредственно в армии. С помощью этих инструкторов наши военнослужащие совершенствуют знания и навыки до того уровня, который позволит им успешно выполнять задачи в составе многонациональных военных формирований.

– Если говорить о материально-технической помощи от партнеров, чем мы усилились за годы войны?

– Материально-техническая помощь оказывается в рамках проектов трастовых фондов НАТО и соответствующих двусторонних программ. Например, это передача американской стороной Украине патрульных катеров типа «Айленд» (Island), «Джавелинов» (Javelin) и многое другое.

Всего за годы войны – с 2014 по 2020 год – только от Соединенных Штатов наши Вооруженные силы получили оборудование на сумму около 500 миллионов долларов. Это бронированные автомобили, современные средства связи, радиолокационные станции, системы контр-снайперской борьбы и многое другое.

Об армейских реалиях

– Но ведь не все зависит от обеспечения армии, хотя это не просто важно, а критически необходимо. Есть проблемы и с качеством подготовки военнослужащих.

– К сожалению, это так, но никто эти проблемы не скрывает. Сегодня мы берем в ВСУ всех желающих, кто подходит по состоянию здоровья, однако не каждому удается, например, овладеть современной техникой. Есть проблемы и с воинской дисциплиной.

Служат самые разные люди – повышен возрастной ценз. Есть и совсем молодые, а есть уже взрослые, состоявшиеся люди.

И если говорить откровенно, то в армию не все идут для того, чтобы быть максимально подготовленными и уметь воевать, не все хотят на фронт. Некоторые идут, чтобы иметь стабильную зарплату – в армии оденут, накормят и не нужно платить за жилье. Это реалии. Бывает, что идут служить даже имеющие судимость.

– Как так? Это же запрещено?

– Да, мы не берем с судимостью. Но вот недавно поймали солдата срочной службы на том, что он скрыл такой факт – подделал справку. Сегодня же что угодно подделывают.

О гибели морпехов в «серой зоне»

– Раз уже затронули непростые темы, спрошу о гибели морпеха Ярослава Журавля. Отец погибшего военнослужащего через суд добился, чтобы ГБР открыло уголовное производство по факту возможной бездеятельности Верховного Главнокомандующего, которая привела к смерти. Судмедэкспертиза показала, что разведчик истек кровью, не дождавшись эвакуации. Все ли было сделано для спасения жизни воина?

– Начну с того, что всего этого вообще могло не случиться. Был запрет на то, чтобы ходить в «серую зону». Вообще выходить за свои позиции и лезть туда, где за шесть с половиной лет все нашпиговано минами, где все простреливается. Этот запрет нарушили Красногрудь, Журавель и еще два матроса, которые стояли на наблюдательном посту. Матросам по 20 лет и они со старшими товарищами полезли, куда запрещено.

– Просто так «полезли»?

– Есть предположения, что они хотели провести разведку, еще что-то. Но мы уже не узнаем, так как их среди нас уже нет. Но давайте разберем по порядку.

Четверо находились на наблюдательном посту. И вот они решили пойти. Инициаторами были Красногрудь и Журавель. Они были классными военными, прошли войну, все умели и знали. И вот они пошли предположительно в разведку, хотя им никто не давал никаких распоряжений. Они нарушили все приказы, которые были. Если вы хотели услышать, что произошло – тогда я прямо это говорю.

– Вы хотите сказать, что их командир не знал?

– Командир батальона – их хороший друг, прошел с ними всю войну. Но он не знал. Первым шел командир разведвзвода Дмитрий Красногрудь, за ним – сержант Ярослав Журавель, а потом уже те два молодых матроса.

После того, как подорвался Красногрудь, Журавель сказал матросам, что надо уходить, помочь уже ничем не смогут. Трое возвращаются на свою позицию, докладывают командиру батальона о произошедшем.

Отправляют беспилотник, а потом с командиром принимают решение идти забирать тело Красногрудя. Дальше по установленному алгоритму заявляют о ситуации через СЦКК и ОБСЕ. Когда получают подтверждение от российско-оккупационых войск, тогда уже надевают белые каски, бронежилеты и идут.

Среди них и офицеры СЦКК. Первым – Журавель, за ним офицер-сапер морской пехоты (на случай, если нужно разминировать тело, так как враг часто такое делает), потом остальные. Доходят до зоны видимости тела Красногрудя и в этот момент из кустов раздается очередь. Журавель падает. Группа вся возвращается.

Им задают вопросы – где Журавель? Они отвечают, что он – 200-й, а вернулись, чтобы всю группу не подставить под удар. Почему лейтенант, который был командиром второй группы (они шли еще вместе с Журавлем), принял решение оставить там воина? Я не знаю. В рамках уголовного производства сейчас идет расследование.

Решение принимает тот, кто отвечает за ту территорию и ту операцию. Так в армии есть и так должно быть, вы же понимаете меня. И если кто-то из «диванных воинов» думает, что это президент решил «оставить» военнослужащего – это не так.

В общем, командир отправляет беспилотник. Видят, что разведчик жив, оказывает себе медицинскую помощь после ранения. Формируют новую группу, чтобы эвакуировать Журавля.

В эту группу вошли: лейтенант, который ходил еще с Журавлем, когда тот был ранен, и те же два матроса – все они пошли третий раз. Представьте себе нагрузку в тот день на 20-летних ребят. В первую очередь моральную. И все это под огнем противника – это же не по кабинету гулять.

Эта группа разминулась на каких-то метров 50 с местом, где Журавель попал ранее в зону видимости, где мы его потеряли и где подорвался боевой медик Николай Ильин («Эстонец»). Где получил ранения лейтенант – командир группы. Два бойца, которые их прикрывали, успели отойти.

Так что, разве можно сказать что Журавля не спасали? Давайте честно.

– Пытались.

– Но в результате еще один военнослужащий погиб, второй был ранен. Журавель исчез из виду.

Я вам гарантирую, если бы видели, где он точно находится, то пошла бы еще одна группа. Но зная, что балка минировалась и нами, и противником на протяжении нескольких лет – нельзя было отправлять людей на верную смерть.

Да, решение принимал командир батальона, который уже потерял Красногрудя, Журавля и Илина «Эстонца». И он должен был в никуда отправлять очередную группу? Его можно понять?

Я также прекрасно понимаю отца Ярослава Журавля. К слову, он воевал со своим сыном, прошел войну. Отец имеет право предъявлять претензии кому угодно. Но я ставлю себя и на место того командира, который принимал решение. Отправил бы я кого-то, потеряв уже столько людей? Отправил бы на смерть? Тем более, когда там все простреливается.

– В том числе, как мы увидели, и по белым каскам.

– Да. Потому откровенно говорю: если бы Красногрудь и Журавель не пошли, всего этого бы не произошло. Все началась с их нарушения. Это синдром военных. Такое бывает на войне… Я это знаю.

Но так как и Дмитрий, и Ярослав достойно прошли всю войну, были действительно храбрыми и отважными – президент наградил их посмертно.

И я ни на грамм не обвиняю командира батальона, который больше никого туда не отправил. Потому что воины гибли бы и дальше, а как командиру потом с этим жить?

– Сослуживцы утверждают, что две группы спецназа готовы были выйти за раненым, однако поступил приказ о запрете любых спасательно-поисковых операций.

– А спецназовцы что, неуязвимые? Знаете, я всегда говорю: влезь в мою шкуру, а потом суди.

Вы сказали, что люди хотят услышать правду. Часть ее я вам сейчас рассказал, а полная картина будет установлена по завершении расследования.

– Вот вы сейчас сказали такую фразу: как с этим потом жить. За годы вашей службы было то, о чем вы жалеете?

– Я не знаю, кем нужно быть, чтобы о чем-либо жалеть. Нужно из всего делать выводы. Брать хорошее с собой, а из плохого делать выводы. Самое главное – делать так, чтобы больше подобное не повторилось. И идти дальше. Это мой принцип жизни. Мне бог дает столько испытаний, сколько я должен пройти, вынести их.

О том, за что должна ответить Россия

– Для достижения мира еще долгий путь, но иногда я ловлю себя на мыслях о том, что будет после войны. Допустим, боевые действия на Донбассе полностью прекратились, война закончилась, оккупированная территория под контролем Украины. Российская Федерация, развязавшая эту страшную войну, лично для вас навсегда останется врагом?

– Вспомните Германию и как менялось отношение к этой стране. На протяжении десятилетий проходили процессы достижения взаимопонимания, адекватного сосуществования. Сложные процессы. Что касается Российской Федерации – нужно понимать, что с нами воюет кремлевская власть, а не весь российский народ.

В России живет много людей, которые прекрасно понимают, что происходит и кто развязал вооруженную агрессию против Украины. Многие россияне поддерживают связь с украинскими родственниками и далеко не все ненавидит нашу страну. Хотя эту ненависть Кремль всеми силами пытается разжечь.

Если война закончится, если будут приняты определенные политические решения, то нам придется со временем выстраивать отношения с «соседом» – Российской Федерацией. От этого никуда не деться.

Однако за все преступления в отношении гражданского населения и военнослужащих Украины Россия должна ответить. За каждый разрушенный дом, сломанные судьбы и потерянные жизни наших людей.